Расскажу сегодня историю про первую стартап-маму Беларуси, или как Рохля Фрумкина опередила своё время лет на 150.
Это не история про Золушку, потому что семья Рохли Фрумкиной была давно известна в Минске. Её отец Симон Минекер происходил из обеспеченной еврейской семьи и оставил дочери замечательный участок в центре города. Классический стартовый капитал из репутации и связей. Рохля выходит замуж, рожает 14 детей и решает: а не построить ли мне пивоваренный завод?
Вы когда-нибудь подписывали разрешение на строительство или реконструкцию и ходили в наши исполкомы, сталкивались с системой «одного окна и ста дверей»? Вероятно, вы представляете себе, что такое получить разрешение на строительство. А теперь представьте, что это 1864 год, а вы – женщина-еврейка из зоны оседлости. И разрешение вам нужно получить у самого императора Александра II. Классный квест!
Я очень хорошо понимаю Рохлю Фрумкину, потому что тоже многодетная мама и знаю: если что-то очень надо, то ничего не остановит. Она получает разрешение от императора на строительство завода. И тут понимает, что нет – вариант не очень хороший. Отметает его кардинально, переделывает и делает то, на что не решился бы современный стартапер: тратит дополнительное время на то, чтобы доработать уже одобренный бизнес-план. И получает второе разрешение на строительство завода. С этого момента начинается история знаменитой пивоварни, которая переживёт войны, революции, смену эпох, на чьей продукции выросло не одно поколение белорусов.
Добавлю немного контекста. В 1857 году женщинам официально разрешили вести отдельный бизнес: мужья налево, а жёны направо. Сначала это коснулось жён купцов, а к 1863 году право уже распространилось на все сословия. Но это в теории. А на практике к 1879 году только 4% заводов во всей Российской империи принадлежали женщинам. Представляете! И среди этих 4% была Рохля Фрумкина, которая совмещала управление производством с воспитанием 14 детей. У неё было 4 дочери и 10 сыновей. Вот уж где work-life integration и баланс жизни и работы!
Завод у неё был не маленький, потому что через 4 года они выпускают уже около 15 000 декалитров пива – это плюс-минус 12 000 рублей. Чтобы вы понимали: оборот завода равнялся зарплате 24-40 государственных чиновников в год, которые получали 300-500р. Вот так вот.
После смерти Рохли Фрумкиной её бизнес наследуют два сына – Аарон и Невах. Остальные 12 детей отказались от наследства в пользу братьев, и это была правильная стратегия. Они сконцентрировали ресурсы, а не дробили активы. И что в результате? Завод выходит на второе место среди 15 пивоварен Минской губернии. Их конкуренты – это гиганты Вильгельм Шопен и Илья Липский, которые производили в разы больше. К 1885 году объёмы пивоварен Фрумкиных ещё вырастают, и это самый пик развития компании, когда они входили в четвёрку лидеров в пяти белорусских губерниях, создали концерн.
Ох, не была бы Рохля аидиш- мамой, если бы удачно не женила своих сыновей! Расскажу, почему я так думаю. В 1892 году происходит невероятное для XIX века событие: жёны братьев – Дрейзес и Шейна Фрумкины – получают официальные доверенности на управление заводом. Они вели переговоры, брали кредиты,могли, в принципе, продать либо заложить весь бизнес. Фактически, ещё до того, как менеджмент-диверсити появился в бизнес-школах, семья Фрумкиных поняла, что компетенции важнее гендера, и чем разнообразнее команда, тем выше конкурентное преимущество. Представляете? Топ-лидами и CEO на пивоварне стали невестки!
Вроде бы всё отлично, всё хорошо, бизнес развивается, строятся новые корпуса, набираются обороты, и тут происходит кошмар любого предпринимателя. Напоминаю: Фрумкины строили свой бизнес на арендной земле. И в 1893 году Минская городская управа меняет условия аренды и расторгает договоры не только с Фрумкиными, но и с другими предпринимателями. Цель была простая: пополнить городскую казну, вернуть земли и поднять ставки. В результате братья, которые всё инвестировали в развитие завода, не вытянули новые ставки. Помните, это как с долларом: когда ты ложишься 31-го, и вроде бы он был 2 рубля, а просыпаешься 1 января, а он уже 4. Вот так произошло и с Фрумкиными – они потеряли и участки, и постройки, солодовню и ледник, а без них производство пива невозможно. К сожалению, финансовые трудности семьи усилились, и в 1893 году их имущество выставили на торги. Как ни печально, эпоха семьи Фрумкиных-создателей закончилась.
На их место пришёл граф Кароль Чапский – минский глава и влиятельный бизнесмен, который применил классическую стратегию: купил готовое предприятие с отлаженными процессами и хорошей клиентской базой и начал быстро развивать.
Почему история Рохли Фрумкиной меня зацепила и я решила про неё рассказать? Я очень хорошо понимаю, что такое женщина в бизнесе, а ещё лучше понимаю, что такое многодетная мама в бизнесе.
Можно говорить про замечательные бизнес-инструменты и инструменты критического мышления, которые здесь видны.
Внедрение итеративного планирования: когда создал MVP, получил фидбэк, итерировал, проанализировал – и по кругу. Фактически это lean startup.
Human capital – когда использовали весь семейный капитал и когда доверили управление женщинам.
И риск-менеджмент – когда очень большая ошибка и урок, который, к сожалению, они не вывели: критически важные активы были не в собственности, и развитие бизнеса зависело от внешних решений.
Ставка на качество: когда делали хорошее пиво и планомерно увеличивали производство устойчиво и надёжно.
Для меня Рохля Фрумкина – это просто учебник критического мышления в бизнесе., пример баланса между смелостью решений и оценкой рисков.
История бренда продолжается и сегодня. 29% белорусского пивного рынка занимает “Аливария”, и каждый взрослый белорус хоть раз держал в руках бутылку этого бренда. В следующий раз бы в честь Рохли Фрумкиной, – купите бутылку «Аливарии». Ведь она столкнулась со всеми теми же вызовами, с которыми и сегодня мы с вами сталкиваемся.
Прожила 60 лет, создала наследие на полтора века. И ведь её история – это не сказка, это бизнес-кейс. Напоминание для нас, современных предпринимателей: великий бизнес рождается не в офисах, великий бизнес рождается там, где кто-то впервые произносит: «Я не готова больше терпеть, я не готова принимать неправильные решения».
